С Константином мы разговаривали по телефону, когда он лечился в московском госпитале. Ефрейтор, проходивший службу в инженерно-саперном батальоне знает все о минировании и, оказалось, не теряет самообладания, получив тяжелое ранение. Его скупой и точный рассказ об эвакуации с поля боя больше напоминал инструкцию из учебника, чем случай из жизни.

Константин окончил ДВГАФК в 2020 году, учился на кафедре теории и методики боевых искусств и тяжелой атлетики. Сразу после выпуска подписал военный контракт на два года, служил в ремонтной роте и параллельно вечерами работал тренером по единоборствам. В октябре 2022 года, после окончания срока контракта, продлевать его не планировал, но все изменило объявление мобилизации, срок действия контракта продлили, Константин отправился на фронт.

«Я поехал на Донбасс в марте 2023 года, служил в инженерно-саперном батальоне, мы действовали на Угледарском направлении. В тот момент мы ждали контрнаступления противника, занимались исключительно минированием полей перед позициями наших ребят. При выполнении боевых задач очень помогала спортивная закалка. Я с детства запомнил: чтобы побеждать на соревнованиях, нужно уметь справляться с волнением. Неважно, что происходит вокруг, надо сосредоточиться на поставленной цели, выполнять инструкции и делать свою работу. Это помогало не теряться в трудные минуты и в спортивных залах, и на минном поле. Никогда не было мыслей о том, что держу в руках смерть и при любом неловком движении могу уничтожить себя и своих сослуживцев. Во-первых, потому, что хорошо знаю свое дело, во-вторых, доверяю командиру. Он не просто разрабатывал планы вылазок и контролировал их выполнение, но и сам выходил на задания и работал наравне с нами. При такой поддержке мы были уверены, что ошибки не допустим».

Для участника СВО привычная часть будней – обстрелы, взрывы, важный навык – умение справляться с эмоциями при виде их последствий. «Мы видели пустые деревни, которые когда-то были застроены хорошими коттеджами, а теперь там только пустыри с кучей камней. Но к этому я был готов: во время подготовки к командировке нам показывали снятые с дронов ролики, я уже знал, во что превращаются после прилетов снарядов когда-то жилые дома, улицы, по которым ходили люди. Шока хоть и не было, но тяжело видеть своими глазами разрушенный Мариуполь, Азовсталь. Когда смотришь на дыру от снаряда в стене дома, постоянно думаешь о людях, которые там были – успели ли они уйти».

Саперы работают в особых условиях, им помогает то, что обычно мешает выполнять боевые задачи артиллеристам или танкистам. «Мы работаем по ночам, а если и погода плохая – прекрасно. Нас почти не видят, мы не рискуем попасть под обстрел, а значит, остаемся в безопасности».

Константин уверен, и боевой опыт подтверждает: сложнее всего на войне тем, кто слаб духом. «От подготовки зависит многое, а еще от твердости характера. C нами служил контрактник, парень лет 19. Самый молодой, но был всегда впереди и спокойно себя вел в боевых ситуациях. Таких, как говорится, пули не берут. А мой ровесник, лет 24-25, от любого шороха бежал в сторону, не знал, что делать при обстрелах, падал на землю или впадал в ступор, когда надо было бежать. Человек в панике легко попадает в беду. Второй парень был мобилизован. Он не хотел воевать, так судьба распорядилась, что пришлось. На полигонах он не старался, не готовился, не изучал военное дело, тактическую медицину. Очень надеялся, что по болезни домой уедет. А уехал в госпиталь по ранению.

Мы вместе с ним отступали, попали под обстрел. Он получил осколочные ранения в руку, задело вену. Я ему оказывал первую помощь на поле боя: накладывал жгут, перевязывал раны, помогал выходить. У меня ранение было позже. Также попал под минометный обстрел. Первый снаряд упал прямо передо мной, я получил осколочные ранения лица и руки. Понял, что нельзя останавливаться, если хочу выжить. Побежал дальше, услышал, что скоро упадет следующая мина. Это ясно по характерному звуку: когда она летит, слышен свист, а если вот-вот приземлится, начинает шипеть. Шипение я и услышал. Лег на землю, а снаряд упал недалеко от ноги, ранило стопу. Бежать я уже не мог, надо было по возможности беречь ногу – стараться держать выше, чтобы уменьшить кровотечение и в рану не забилась грязь. Так, на четвереньках с поднятой ступней, дополз до нашего окопа. Мне там наложили жгут, перевязали ногу, вкололи обезболивающее и кровоостанавливающее. Дальше своими силами по окопу передвигался в сторону эвакуации, а потом по минному полю по тропе эвакуации четверо товарищей меня на носилках вынесли к машине.

Меня вывозили на УАЗе, который перед моим прибытием в подразделение командир взвода получил от волонтеров. На этой “буханке” передвигаться до мест выполнения задач быстрее и безопаснее, чем “на броне”, БТРе. УАЗ более мобильный, юркий и во время артобстрелов привлекает меньше внимания. “Броню” выслеживают, чаще стараются “накрыть”. С УАЗом не так, на войне это и боевой транспорт, и санитарный, поэтому все были рады, когда среди помощи из тыла пришла такая машина.

На передовой мы часто получали письма, подарки. Такая поддержка военнослужащим очень нужна. Мы чувствовали гордость, теплоту в душе от того, что нас не забыли, есть люди, которые понимают важность нашей работы».